В 4.20 поезд последний раз лязгнул железным нутром и замер. Вышла на перрон и поежилась: было сыро и холодно. Солнце всходило на безоблачное небо, погода обещала быть приятной.

В это время в пешей доступности от вокзала работало только одно заведение, где можно относительно приятно провести время и бюджетно подкрепиться – Столовая №1.

Невский был пустынен. В мягком утреннем свете окаймляющие его здания выглядели особенно хорошо – их невозможно было не сфотографировать, хотя такими изображениями из прошлых поездок карты памяти уже были заполнены под завязку.

Так я дошла до Казанского собора. Здесь произошло пренеприятнейшее для меня событие: я увидела, как гигантская птица, не то чайка, не то альбатрос, схватила за шею одного из клюющих на асфальте мусор голубей и начала его душить. И хотя я не ярый поклонник последних из перечисленных видов пернатых, признаюсь, была потрясена. Помочь несчастному мне не дали, да и сделать это в действительности я вряд ли могла: чайка выглядела устрашающе, ее клюв не сулил для моих пальцев и глаз ничего доброго.

От стресса отходила долго. Незаметно для себя дошла до Зимнего дворца, побродила по пустой площади. Взяла правее, к Новому Эрмитажу. Долго любовалась атлантами, украшавшими его портик: вспомнилась легенда о скульпторе Пигмалионе, пожелавшем оживить свое творение – Доротею.

Без пятнадцати девять я была у пышечной на Большой Конюшенной – открытия этого излюбленного местными и приезжими заведения (тут ничего не изменилось со времен Советского Союза) пришлось ждать в очереди.

Пышки дымились и обжигали пальцы. Рядом со мной уселся на соседнем стуле необъятный рыжий котяра – обитатель заведения. Он отвернул свою мордочку к окну и лениво бил хвостом по стулу.

Музей политической полиции, расположенный по адресу Гороховая, 2, мне запомнился кабинетом Дзержинского. Здесь не стоит искать большого количества уникальных экспонатов (хотя и они тоже есть), но вот справочной информации о становлении и работе КГБ полно. Фотографии сотрудников спецслужб, материалы подлинных уголовных дел, рассекреченные документы, агентурные сообщения – все это представлено в экспозиции музея.

Юсуповский дворец – лучший музей, который я посетила за тот день. Интересная экскурсия, красивые интерьеры – приходишь за этим, как и во всякий дворец (ну да, еще и посмотреть на место убийство Распутина, ведь его жизнь оборвалась именно в Юсуповском дворце), а получаешь гораздо большее: «Ах ты, степь широкая» в исполнении квартета a cappella, невероятной красоты домашний театр, который выглядит как уменьшенная копия La Scala, – там и сегодня дают спектакли, вкусный десерт по старинному фамильному рецепту.

Этнографический музей удивил действительно интересными справочными материалами о народах Советского Союза, большой коллекцией одежды и украшений (обратите внимание на то, какого размера и какой красоты может быть жемчуг и янтарь, если нагрянете туда с визитом). А печка с надписями сделала мой день. Вот, полюбуйтесь.

Я достаточно подробно описала свою культурную программу, но ничего не сказала о том, где остановилась ночевать.

В хостеле «До Ре Ми» на Невском я не впервые. Парадокс, мне всегда достается одна и та же кровать в общем номере. Но не о ней речь.

Я заселилась где-то в 11 вечера, предварительно прослушав длиннющий инструктаж до фанатизма ответственной девочки-администратора: рискну предположить, она только-только устроилась.

Первая неудача постигла меня, когда я отправилась в ванную комнату. Зашла в душевую кабину и открыла кран: из душевой лейки потекли тонкие, лескообразные ледяные струйки. Манипуляции с краном не удались, вода выкапывала все так же лениво, пока я, с головы до пят покрытая гусиной кожей, соображала, что же предпринять.

Вторая неудача – неисправный замок в двери, ведущей в комнату. Вышла я, значит, попить чаю на кухне, предварительно заперев в комнате единственного, мирно посапывающего постояльца. Чай допит, заметка для блога готова – пора спать. Вставляю ключ в замок – и ничего, будто и не подходит вовсе. Испробовала все варианты: тянула дверь и на себя, и от себя, переворачивала ключ разными сторонами – все бесполезно. Звоню администратору – не поднимает (шутка ли, час ночи). Выход один – будить постояльца. Тоже безуспешно: ответом на удары в дверь был размеренный храп. В конце концов после долгих мучений я открыла дверь, сама не знаю как.
Утром меня ждала следующая неудача, заключавшаяся в отсутствии фена (этот необходимый каждой уважающей себя женщине инструмент здесь всегда был в прошлые мои приезды). Пришлось доверить свою укладку ветру и дождю. Кстати, получилось не так уж и плохо.

Планы на день были такие: букинист, Иоанновский монастырь, музей Суворова, музей-квартира Достоевского. А еще нужно было купить билет до Ивангорода (да-да, городок с крепостью на границе с Эстонией, я про него уже писала).

Букинист не представляет особого интереса для рассказа потому, что к написанному мной некогда о букинистах мне больше нечего прибавить. Что касается монастыря (а он основан одним из наиболее выдающихся церковных деятелей начала ХХ века Иоанном Кронштадтским) – не оправдал ожиданий, поскольку большая и интереснейшая его часть была закрыта на реконструкцию. Плюс был один: посмотрела Петроградскую сторону, которую я исследовала еще не в полной мере. Там очень красивая застройка. Напоминает декорации для фильма Тима Бертона.

В музей Достоевского, одного из наиболее любимых мною писателей, я хотела попасть уже давно. Он располагается на нескольких этажах. На верхнем – квартира, где жил (с 1878 года) и умер великий классик. Именно здесь писался последний роман «Братья Карамазовы».

Отдельная экспозиция была посвящена творчеству, писательской и журналистской деятельности Федора Михайловича. Судя по рукописям, почерк у Достоевского менялся в зависимости от настроения: то неразборчивая скоропись, то аккуратная каллиграфия – сложно поверить, что это работы одного человека.

На нижнем этаже была временная экспозиция о Февральской революции. Ее единственный минус – отсутствие дубляжа на английском: иностранцы рассматривают фотографии и не понимают, как это связано с Достоевским. Я была свидетелем такого случая: трое мужчин из Саудовской Аравии (удивительно, они выглядели очень светски, были одеты в джинсы и футболки – раньше мне казалось, что им нельзя вот так, без куфии и прочей атрибутики) подошли к изображению Ленина и его сподвижников и спросили, верны ли их догадки, что здесь изображен вождь мирового пролетариата и верно ли они понимают, что Достоевский тут ни при чем. Получив ответ, они удивились, что среди большевиков так много евреев, заинтересовались Троцким (один из трех знал, кто это) и его теорией перманентной революции, потом спросили о том, каких взглядов придерживается Путин, ну а напоследок задали вопрос, как русские относятся к творчеству Достоевского (нет, честь соотечественников не была запятнана признаниями, что не всякий отличит Достоевского от Толстого). Признаюсь, я была немного шокирована такой любознательностью.

Чтобы взять билеты до Ивангорода, я отправилась на автовокзал. Напрасно: кассы там не работали. На стойке информации посоветовали звонить частным компаниям-перевозчикам и выкупать билеты у них. Замечу, что расписание автобусов – просто ад для всех трудящихся: ну кто успеет на единственный рейс в 18.05, когда рабочий день, как правило, заканчивается в 18.00? Вариант с электричкой отпадал сразу, потому что только один вечерний поезд ехал в нужном направлении.

На следующий день ранним утром я отправилась искать магазин «Смйа» (именно так прозвучало из телефонной трубки название магазина «Семья» при бронировании билетов) на Лиговском проспекте у Обводного канала.

По пути позавтракала в крохотной кафешке свежей выпечкой с кофе – я обожаю питерские заведения подобного типа за их душевную атмосферу и низкие цены. На мой взгляд, Москва в этом плане не может похвастать ни первым, ни вторым. Дорожишь кровными тысчонками – отправляйся в фастфуд и убивай свой желудок среди маргиналов. Демократичные кафешки, где можно позавтракать, чувствуя себя человеком, а не отбросом общества, найти в Москве крайне сложно.

Маршрутку я нашла быстро, села в нее где-то за 20 минут до времени отправления, указанного в расписании. Мы тотчас выехали: все места были заняты. На бронь билетов водитель не обращал никакого внимания. То бишь заполнились места, так сказать, естественным образом – все, попрощайся с Ивангородом как минимум до следующего дня, бронь не поможет.

Место мне досталось преотвратнейшее: я была вынуждена сидеть полубоком, выставив ноги в проход, потому что конструкция автомобиля под моим креслом не позволяла разместиться по-человечески. Решив не терять время в пути, принялась набрасывать заметку для блога, но вскоре меня начало сильно укачивать, из-за чего я отложила телефон и начала смотреть в окно. Там не было ничего интересного – за исключением зарослей двухметрового борщевика, временно вызвавших мой гнев (это ведь беспредел, почему с растением никто не борется?) – и я быстро заскучала.

Когда остановились в Кингисеппе, чтоб высадить семейную пару, я не чувствовала ног. Кое-как перешагивая через пожитки товарищей по несчастью, ехавших со мной в одной маршрутке, и оправдываясь, что мне, мол, некуда ставить ноги, я перебралась на освободившееся сиденье за водителем. Но и тут приятного было мало: убогое заграждение, отделявшее водительское место от салона с пассажирами, больно впивалось в колени.

Рядом с водителем ехал болтливый мужик – прирожденный демагог, которого бросало с темы на тему. Он охаивал все русское и чуть ли не впадал в экстаз, когда говорил о забугорных достижениях. Правильно писал уже упомянутый Федор Михайлович, что русский либерал почти что и не русский, так как ненавидит, отрицает Россию – все равно, что бьет свою мать. «Да что там Ивангородская крепость, вся разваливается, никто за ней не следит. То ли дело эстонцы –вылизывают свой замок, представления всякие проводят, подсветку сделали и набережную обустроили. А дороги-то какие! Я вот ехал по Финляндии – красота! Асфальт два человека кладут, да такой ровный, как каток, а наши набрали в команду бездельников, которые, черт бы их побрал, на обочине сидят, а не работают», – возмущался мужик. Сразу замечу, что Ивангородская крепость выглядит достойно, что там полным ходом идет реставрация и что к этому процессу подключены разные спонсоры. Ну а что касается «представлений всяких», то буквально 10-11 августа, а потом и в сентябре там пройдет военно-исторический фестиваль с рыцарским турниром, мастер-классами и прочей увеселительной мишурой.

Если вдруг решите последовать моему примеру и посмотреть Ивангород, вам будет полезно знать следующее. Ивангород является пограничной зоной, а это значит, что для въезда туда у вас должен быть либо открытый шенген (и намерение ехать транзитом в Эстонию), либо специальный пропуск, оформленный в ФСБ. Не думайте, что это шуточки. Вас либо не пропустят на КПП, либо получите штраф. К слову, о КПП: озлобленный мужик, о котором я писала выше, не мог и не хотел сдерживать свой словесный поток даже при сотрудниках ФСБ. На его возмущенный бред, состоящий из риторических вопросов, никто не обращал внимания до тех пор, пока он не назвал фсбшника козлом. Оскорбленный, тот выскочил из маршрутки, позвал коллег: «Забирайте его, *********** (плохо себя ведет)». Подошел кто-то чином старше, начали выяснять, кто виноват, кто у кого должен просить прощения и т.д. Короче говоря, я уже думала, что нашу маршрутку развернут. Но все обошлось.

И вот я в Ивангороде. С ностальгией посмотрела на Мост Дружбы, который я переходила полтора года назад, когда возвращалась из Эстонии в Россию. Тогда я не побыла ни в Нарвском замке, ни в Ивангородской крепости – из-за плохого транспортного сообщения приходилось спешить, чтоб не остаться в глубинке.

Ивангородская крепость была построена при Иване III в 1492 году напротив башни Германа – ее возвели датчане примерно на два века раньше. Русская крепость стала символом противостояния Московского княжества Ливонскому ордену. Она пережила немало кровавых событий, ее неоднократно завоевывал враг, но рано или поздно крепость возвращалась к русским.

Нарва – самый русский город Эстонии. Там живет около 90% русского населения, обучение в начальных классах (за исключением одной гимназии) ведется на русском языке; ну а что касается старшеклассников, то не так давно власти решили, что нужно приучать их к эстонскому. Православные храмы, памятники Пушкину, Петру I, мемориалы, посвященные русским и советским воинам – чувствуешь себя как дома. Нарва считается городом с самой большой численностью русских за рубежом. Она хуже других городов Эстонии финансируется правительством, однако живет лучше, чем Ивангород. Русских Ивангорода и русских Нарвы разделяет река Нарова, но перейти через Мост Дружбы можно лишь тем, у кого есть виза в паспорте (граждане Эстонии должны получить руссийскую визу, граждане России – шенген). Вот и сидит Ванька в Ивангороде, смотрит из окошка на модернизированную хрущевку на противоположном берегу и вздыхает – вот он, дивный новый мир свободных людей, до которого рукой подать – ждет, значит, Юрьева дня. Не смущают натовцы, не смущает, что он для свободных людей Эстонии подлец-оккупант, которому предпочтут гитлеровца (тут я не отсебятину несу, а ретранслирую идеи, доносимые до своих граждан эстонскими музеями).

Крепость стоит того, чтоб ее увидеть. Здесь очень красиво: пухлые храмы, напоминающие пасхальные куличи, массивные каменные стены с вековой историей, потрясающие виды на реку и Нарвский замок. Туристов же практически нет.

В Ивангороде работает три музея. Кроме упомянутой крепости, можно посетить Музей военно-оборонительного зодчества северо-запада Руси (билеты нужно купить в кассах крепости), а также художественный музей, где экспонируются подлинные работы Ивана Билибина. Уверена, вы знакомы с творчеством этого художника-графика, известного иллюстратора русских сказок. Ну и еще в Ивангороде можно посмотреть Парусиновую фабрику и водопад – но туда я уже не добралась.

Пройти напрямую к Ивангородской крепости невозможно из-за погранперехода. Небольшой круг по частному сектору, прогулка по дорожке, вдоль которой стоят фонари без лампочек и растет бурьян, подъем по каменной лестнице – вуаля, вы у входа в крепость. Соскучившийся по туристам охранник посмеиваясь попросит оставить оружие и наркотики на лавочке, а кассир расскажет о том, как обстояли дела в крепости с того момента, как она устроилась на должность. Что здесь, что в Питере люди очень доброжелательные, участливые, любящие поговорить. Эта особенность сразу бросается в глаза на контрасте с безразлично-циничной Москвой.

Розовые занавески качались в такт этому безобразию, а за столиками сидели розовощекие, окосевшие от выпивки пассажиры. Привет, бездуховность, встречай, Москва.