Надеждам на роскошный завтрак не суждено было оправдаться. Вероятно, шедевр палестинской кухни схомячил инкогнито. Сантиметр за сантиметром мы провели обыск в холодильнике – безрезультатно. Лишь при второй попытке я нашла контейнер с острыми маринованными оливками. Рис с курицей, находившиеся в том же собственноручно подписанном пакете, пропали.

Мы напали на след, когда вспомнили вчерашнюю вечернюю тусовку. И лица тех двух красоток, присутствие которых обозначило пронзительное "йесшш-йесшш, экшуали, хахахахаха!", сразу всплыли в моем сознании. Наверно, у них закончилась закуска для прошедших стадию брожения напитков.

Если бы я была корреспондентом The New York Times или The Washington Post, которые по неведомым мне причинам купил Газпром, я бы написала заметку с таким заходом:

Злые и голодные мы пришли на уже знакомую автостанцию и взяли билет до Вифлеема. Радуясь, что не встретили вчерашних друзей-таксистов, пересели на маршрутку до Хеврона.

Хеврон, или Эль-Халиль, интересен тем, что 80% его территории контролируется палестинскими властями, а оставшиеся 20% – еврейскими. Иудеи считают этот город вторым по святости после Иерусалима, потому что здесь находится Пещера Патриархов. Это склеп, где, согласно Библии, похоронены Авраам, Исаак и Иаков, а также их жены Сарра, Ревекка и Лия. Над пещерой расположена мечеть, которая изначально строилась как церковь – это святое место также поделено между палестинцами (75% площади) и израильтянами (25%).

Три тысячи лет евреи были основным населением Хеврона, пока в 1929 году арабы не устроили массовый еврейский погром. Через семь лет Хеврон стал арабским городом – евреев было решено эвакуировать. Однако победа в Шестидневной войне позволила израильтянам вернуть контроль над Хевроном. Евреи проживают в охраняемых военными кварталов – в пределах города постоянно происходят вооруженные столкновения.

В Хевроне мне было некомфортно. Я знала, куда ехала, поэтому постаралась подобрать максимально закрытую одежду. Безрезультатно: чувствовала себя каким-то диковинным зверем, которого демонстрируют любопытным зевакам. Когда я шла по улицам, придерживая у шеи покрывавший мою голову платок, с меня не сводили глаз как мужчины, так и женщины. Арабы обгоняли нас и шли в полуповернутом состоянии, беспардонно рассматривая меня. Естественно, было не по себе.

Английский язык здесь не знают – разве только слова приветствия. Приходилось объясняться жестами. Мы перекусили шаурмой, которая стоила здесь сущие копейки, и пошли в направлении Старого города.

Наш путь пролегал через рынок. Зашли в одну из лавок выпить кофе: три шекеля (или 54 рубля) за две порции в Хевроне против 24 шекелей (или 432 рубля) за тот же объем в Иерусалиме – поразительно.

У нас есть, так сказать, традиция в новом городе заходить в туристский информационный центр, чтобы запасаться бесплатными картами и справочной информацией (надо же потом как-то лонгриды писать☺). Мы двигались по указателям в нужном направлении до тех пор, пока таблички не закончились – а офиса так и не было. Тут и началась эта кошмарная эпопея.

Старый город представляет собой рынок внутри древних стен – как и в Иерусалиме. Информационный центр был где-то поблизости, но где именно – большой вопрос. Его мы и пытались задать местным торговцам. Это было сродни ночному кошмару: у взрослых дело дальше "хай" не продвигалось, у пугавших своей прыткостью детей была своя корысть – впарить (другого слова не подберу) нам какие-то браслеты с палестинскими лозунгами. Чтоб отвязаться от них и хоть как-то узнать местонахождение турцентра, купили магниты с видом мечети, Ясиром Арафатом (чтоб потом обливаться холодным потом при виде израильских военных и судорожно думать, как при случае объяснить, что здесь не изображен наш кумир и что этот магнит нужен для коллекции) и репродукциями Бэнкси.

Поиски информационного центра закончились тем, что мы попали в мэрию. Глава Хеврона и по-английски неплохо говорил, и на местности ориентировался. Испещрив бумажку черточками и закорючками, он передал через огромный стол только что созданную карту, снабдив свое творение полезными нам комментариями.

Мы отправились к возвышающейся над Пещерой Патриархов мечети. Палестинцы шли совершать намаз. Внутри я, предварительно разувшись, исполнила хорошо дающуюся мне роль белой вороны на фоне женщин в черных никабах.

Кстати, насчет женщин. Днем ранее мы не упустили возможности спросить нашего водителя Исмаила о браке. Он сказал, что в Палестине разрешено иметь до четырех жен, если муж в состоянии их прокормить. Таких энтузиастов среди арабов, по словам Исмаила, порядка 25%. Интересно, что палестинский брак подразумевает штамп в паспорте – неважно, одна у тебя жена или четыре.

Мы вышли из мечети, прошли КПП и отправились в еврейский квартал. Кроме впечатляющих месторождений мусора и грязи, не было ничего интересного – в Шаббат здесь можно было встретить лишь военных.

На обратном пути мы увидели группу туристов. Один молодой человек с безупречным британским произношением поинтересовался, откуда мы – как-никак Хеврон принимает туристов нечасто, особенно в таком немногочисленном составе.

"Ооо, я знаю этих русских ребят!" – слышим мы возглас за спиной и узнаем нашу вчерашнюю знакомую канадобританку. Мир действительно тесен.

В Вифлеем мы возвращались долго – попали в гигантскую пробку. Все потому, что правила дорожного движения здесь существуют только на бумаге. Хорошо, что светофоры и гаишники еще воспринимаются палестинскими водителями.

По прибытии в Вифлеем мы выскочили из маршрутки и бросились к автобусу, отправляющемуся в Иерусалим. Я бежала в обнимку с килограммовым переспевшим манго, альтернативой уже приевшейся шаурме.

Иерусалим тоже находился в шаббатном оцепенении. Закрыто было все, за исключением эфиопской и русской церкви в западной части города. Эфиопский храм оказался очень красивым внешнее, чего нельзя сказать об интерьере. Внутри – ковры, ковры, ковры, тамбурины и расписанные на свой манер православные иконы.

День был в разгаре, когда мы вернулись в хостел – делать все равно было нечего. Выспавшись (наконец-то!) и обдумав свой маршрут на следующий день, мы все-таки вышли вечером в город – карнавальная жизнь снова била ключом.